154 года назад опубликован в составе романа Преступление и наказание пятый сон Раскольникова.
Это пророчество вложенное в литературный роман.
Он пролежал в больнице весь конец поста и святую. Уже
выздоравливая, он припомнил свои сны, когда еще лежал в
жару и бреду. Ему грезилось в болезни, будто весь мир осужден в жертву какой-то страшной, неслыханной и невиданной моровой язве, идущей из глубины Азии на Европу. Все
должны были погибнуть, кроме некоторых, весьма немногих избранных. Появились какие-то новые трихины, существа микроскопические, вселявшиеся в тела людей. Но эти
существа были духи, одаренные умом и волей. Люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми и сумасшедшими. Но никогда, никогда люди не считали себя так
умными и непоколебимыми в истине, как считали зараженные. Никогда не считали непоколебимее своих приговоров,
своих научных выводов, своих нравственных убеждений и
верований. Целые селения, целые города и народы заражались и сумасшествовали. Все были в тревоге и не понимали
друг друга, всякий думал, что в нем в одном и заключается
истина, и мучился, глядя на других, бил себя в грудь, плакал, ломал себе руки. Не знали, кого и как судить, не могли
согласиться, что считать злом, что добром. Не знали, кого
обвинять, кого оправдывать. Люди убивали друг друга в какой-то бессмысленной злобе. Собирались друг на друга целыми армиями, но армии, уже в походе, вдруг начинали сами
терзать себя, ряды расстраивались, воины бросались друг на
друга, кололись и резались, кусали и ели друг друга. В городах целый день били в набат: созывали всех, но кто и для чего зовет, никто не знал того, а все были в тревоге. Оставили
самые обыкновенные ремесла, потому что всякий предлагал
свои мысли, свои поправки, и не могли согласиться; остановилось земледелие. Кое-где люди сбегались в кучи, соглашались вместе на что-нибудь, клялись не расставаться, – но тотчас же начинали что-нибудь совершенно другое, чем сейчас
же сами предполагали, начинали обвинять друг друга, дрались и резались. Начались пожары, начался голод. Все и всё
погибало. Язва росла и подвигалась дальше и дальше. Спастись во всем мире могли только несколько человек, это были чистые и избранные, предназначенные начать новый род
людей и новую жизнь, обновить и очистить землю, но никто
и нигде не видал этих людей, никто не слыхал их слова и голоса.